Тема пробуждения сознания народа
Начала зимой работать в старших классах. Некрасов, «Кому на Руси жить хорошо». Напишите, прошу, страничку текста: как вы считаете, Некрасов верит, что у описанного им народа есть какое-то будущее, или совсем отчаялся увидеть свет в конце тоннеля? Получаю сочинение: «Поэма стала действительно народной, наполненной пафосом — темой пробуждения сознания народа, темой неизбежности крестьянской революции». Первая же ссылка в поисковике на готовые сочинения — «Тема народа в поэме Некрасова…».
Люди, говорю я им, мне неинтересно узнать, что про это пишет сайт готовых рефератов, захочу — сама найду. Мне интересно, что у вас в головах отложилось — раз, и чтобы вы это сами сформулировали, как умеете, своими словами — два. Смотрят в стол.
Русский язык. Трудное упражнение. Давайте, говорю, заглянем в ответы и проверим, кто прав. Оживляются: о, тут есть ответы, ура! Не до всех сразу доходит: единственная выгода от этих ответов на уроке — возможность самопроверки.
Вошедшая в кровь и плоть наших детей привычка не думать самим, а сразу искать готовый ответ — привычка, которую мы постоянно им ставим в вину, — это результат не их личной лени, а многолетней работы всей системы образования.
Откровение с небес
В мозгах поколения наших детей в удивительном единстве и борьбе противоположностей уживаются две тенденции, два типа отношения к информации — советская и постсоветская. От советской школы они унаследовали учебник, который глаголет истину. Истину надо прочитать и запомнить. Еще лучше — выучить наизусть. При необходимости — воспроизвести. Главное умственное упражнение — найти в тексте ответы на вопросы после параграфа. Самое творческое задание — найти дополнительную информацию о ком-то или о чем-то, написать реферат и украсить картинкой. Реферат сдал — получи оценку, не сдал — получи двойку. Учителя особо не заботит, откуда взята информация о композиторе Шопене, городе Марбурге или рационе земноводных: сдал — и ладно. Дети тоже не заморачиваются вопросом источников. Со старшим ребенком мы еще штудировали энциклопедии; поколение младшего, по-моему, и слова такого не знает. Википедию — знает. Энциклопедия? Не, не слышали.
Мы-то сами с детства привычны к истинам в последней инстанции: именно их в стерилизованном и дистиллированном виде преподносили нам газеты, учебники, энциклопедии, предисловия к классикам, откуда обычно скатывали сочинения. Еще живо поколение, которое верит всему, что «по телевизору сказали». Кто сказал, где, когда, по какому поводу — неважно. Информация в этой парадигме мышления спускается откуда-то непосредственно с неба и не подлежит оспариванию. Но у наших детей дела обстоят не лучше.
В лес по информацию
Детям нашим информация уже не спускается с неба в виде непреложного откровения. Она, скорее, растет в интернете, как ягоды и грибы в лесу. В интернет за ней ходят, собирают ее в лукошко, приносят и используют в своих целях. Информация берется ниоткуда и никому не принадлежит, как воробьи или солнечный свет: интернет и копирайт — понятия почти противоположные. А стало быть, ею можно пользоваться по своему усмотрению. Труд здесь состоит не в том, чтобы проанализировать информацию и создать на ее основе что-то новое. Трудом считается ее поиск и копипаст. Я сказала «детям», но взрослые немногим лучше. Редакции журналов и интернет-порталов (особенно дамских, пишущих о маленьких детях, красоте и здоровье) уже не знают, как отбиваться от авторов, творящих в жанре копипаста. Молодые сотрудники региональных изданий практически уверены, что новости самозарождаются в интернете, а работа профессионального журналиста — их своевременный сбор в лукошко. Типичная ссылка на источник в небольшой районной газете — «по материалам интернета». Умный и неравнодушный учитель, вешая в своем блоге для девятиклассников чужие тексты по лингвистике, снабжает их той же ссылкой: «По материалам интернета».
При этом ничейная, анонимная информация из сети воспринимается детьми (да и взрослыми) ничуть не более критично, чем непосредственно спущенная сверху истина в последней инстанции. Разве что источник не один, а много, и все правы, даже если противоречат друг другу, и все равны. Мою френд-ленту в «Фейсбуке» чуть не месяц трясло от негодования по поводу запущенной порталом FogNews утки о введении дресс-кода в общественных местах с 1 мая 2012 года. До того — ленту в ЖЖ колбасило от придуманной другим порталом, Smixer.ru, новости о том, что Институт русского языка имени Виноградова исключит из словарей «лексическую единицу x…й». И даже журналистам не пришло в голову перепроверить. Привычки проверять информацию, искать первоисточники, восстанавливать первоначальные смыслы у сограждан нет. И взяться ей неоткуда: не учат. По счастью, есть щуки в море — те же FogNews и Smixer, чтобы караси не дремали; по счастью, у части интернет-обитателей есть прекрасная вредная привычка требовать пруфлинков и разоблачать фейки, но это капля в море бессмысленного, ленивого, неразмышляющего доверия ко всякой сложенной из пикселей букве или картинке.
Согражданам можно внушить что угодно, потому что у нас вообще нет национальной культуры мышления. Впрочем, внушить можно и обратное, потому что оборотной стороной тотального и некритичного доверия ко всякой информации становится тотальное и некритичное недоверие к ней: везде фотошоп и масонский заговор.
Сочинение-рассуждение
Нет, конечно, в программе по русскому языку у нас есть «сочинение-рассуждение», которое делится на «рассуждение-объяснение» и «рассуждение-умозаключение». Рассуждение должно состоять из тезиса, доказательства и вывода. Рассуждать и умозаключать школьникам предлагается на материале текстов об экологии, о роли орфографии, об авторе-творце в «Евгении Онегине» и о правилах поведения в обществе; материал благонамеренный, нейтральный и предельно далекий от тех тем, о которые действительно ломаются копья. Впрочем, славянофилов и западников, пожалуй, можно попробовать столкнуть на уроке лбами... Или даже стравить остроконечников с тупоконечниками, благо Свифта проходят в седьмом классе… Ну ладно, сочинять-рассуждать как-нибудь к ЕГЭ научим, а как быть со сбором, реферированием, верификацией информации, с проверкой источников, с поиском уязвимых мест в аргументации, со сбором контраргументов, с логикой высказывания? Но это уже прекраснодушные мечтания, потому что на самом деле вся эта беспечность в отношениях с информацией чревата и куда худшей проблемой.
Мы делаем вид, что работаем
От любого вузовского работника, наверное, можно услышать трагикомические истории о том, как на защите оказалось два идентичных диплома или даже фрагмент неопубликованной докторской диссертации декана. Деньги заплатили, специальный человек написал, пользуясь доступом в нужные места. Работа проделана, результат предъявлен, поставьте галочку, пожалуйста, и выдайте диплом. «Выдали?» — спрашиваю. Выдали, куда деваться, уплочено. Наша система образования давно превратилась в фейк — снизу доверху, от поделок к осеннему празднику в первом классе, которые по ночам лепят из шишек и желудей уставшие мамы, до стремительных докторских диссертаций государственных деятелей. Все это — галочки, которые ставятся за формальное выполнение программных требований, хотя на самом деле никто ничему не научился и ничего нового не открыл. Но все делают вид, что работают: школьники и студенты — что учатся, преподаватели — что учат. На самом деле — проверяют формальное наличие отчетности. Одна из претензий, которую знакомые родители, чьи дети учатся в массовых школах (в т.н. «хороших» — свои проблемы), высказывают к процессу преподавания, — это что «никому ничего не надо». Учитель дает задание, ученик скатывает с решебника; оба считают работу сделанной, а себя — свободными от обязательств.
Нет, я знаю, почему дети от меня отделываются копипастами из готовых рефератов: им нечего пока сказать ни про Некрасова с его народолюбием, ни про Раневскую с ее шкафиком: где они — и где Некрасов, да и шкафик тоже.
Так это моя задача — чтобы и Некрасов, и пореформенное крестьянство, и вишневый сад их зацепили, вошли в их культурную память, чтобы проснулись мысли и эмоции. Но это очень трудно. В первую очередь для меня.
Что мы имеем в сухом остатке. Что работать надо, коллеги, а не только двойки ставить. Что детей надо учить работать с информацией — с самой разной, а не только с учебниками и художественными текстами. Что надо учить их спорить, не доверять и проверять. Что их надо учить вести себя в интернете — не в смысле безопасности от вирусов и повсюду таящихся педофилов, а в смысле умения фильтровать информацию. Не знаю, может, жителям мегаполисов уже пора курс ОБЖ пересмотреть — для них заблудиться в сети куда реальней, чем в лесу. Что в какой-то момент мему «Хватит это терпеть» надо стать уже не мемом, а руководством к действию: взять и не засчитать дипломную работу с доказанным плагиатом.
Ну и вместо эпилога. Сегодня у младшего в школе на родительском собрании учитель русского языка сказал: это поколение не ищет ответов. Ответы у них появляются раньше, чем они сформулировали для себя вопросы. Они не понимают, зачем задавать вопросы, если ответы и так есть — протяни руку и возьми. Но наше дело — так поставить им вопросы, чтобы они захотели искать ответы. А когда найдут — двигаться дальше: а если вот так? а если так?
Пусть ищут.
Ирина Лукьянова, Новая Газета
Оригинал публикации
В школах продолжает готовить людей, которые учатся не думать, а списывать
Раздел: Общество | Просмотры: 33032 | Комментарии: 15