Безбашенность, лихие глаза, удалая, полусумасшедшая энергия — не столько актерские краски, — натура. Азарт и упорство, вечное внутреннее беспокойство вели Золотухина от алтайского села Быстрый Исток до столицы, от жизни бедняги-подростка на костылях к роли премьера самого знаменитого театра страны.

Одарен был щедро и тратил себя без оглядки. Народным был по типажу, по корням, по сути — а играть мог все. И в кино, и на сцене. Мог быть Махно, а мог — доктором Живаго, мог матросом Швандей, а мог Фаустом. Хозяин нашей непроглядной тайги, он тонко выстроил роль Моцарта в паре со Смоктуновским-Сальери в пушкинских «Маленьких трагедиях». Веселый молодой Бумбараш в Эфросовском «Мизантропе» стал умным, искушенным Альцестом.

Само собой, самые главные роли дал Юрий Любимов. От Водоноса в «Добром человеке» Брехта до Глебова в трифоновском «Доме на набережной», от Кузькина в «Живом» до маркиза де Сада.

В знаковых спектаклях Таганки — «Десяти днях, которые потрясли мир» или «Павших и живых» — Валерий Золотухин играл по нескольку ролей; участник ансамбля, созданный для соло, комическое с трагическим смешивал в непредсказуемых пропорциях, умел быть и скромным, и ярким, странноватым — и единственным в своем роде. Азарт — жить, петь, играть — бил в нем ключом, вел по миру, толкал то на подмостки, то к письменному столу. Высказать себя, объясниться с временем и обстоятельствами пытался в книгах, дневниках. И была в нем некая деликатная, несгибаемая мягкость: недаром именно его труппа выбрала в лидеры, когда театр покинул Юрий Любимов.

Все последние дни Таганка, не умея и не желая выдержать паузу, снова раскалывалась, бурлила, искала путей в будущее. Теперь уже без Валерия Золотухина.

Марина Токарева, Новая Газета
Оригинал публикации

Связанные темы и персоны

Уфа, РБ, Башкирия, Башкортостан