Все это пришло в голову следователю прокуратуры Карину на очередном допросе подозреваемого Харисова. Это была девятая или десятая их встреча. Последний допрос, как две капли походил на первый. На все вопросы Харисов пожимал плечами или медленно тянул деревенским голосом - "Я ничего не видел, ничего не знаю". Карин достал из сейфа уголовное дело и открыл первую страницу. На очной ставке единственный очевидец преступления подтвердил свои показания - «Харисов на его глазах нанес несколько смертельных ножевых ранений колхозному сторожу». Не было сомнений в достоверности слов свидетеля. Однако Карин был опытным следователем и понимал, что его личная убежденность не является доказательством. Карин взглянул на подозреваемого и в которыйраз задал один и тот же вопрос.
- Куда ты спрятал нож ?
- Потерял в лесу – ответил Харисов и вытер пот со лба. Спокойствие давалось ему не легко. Дело может решить одно лишь шепотом, сказанное слово.
Карин закрыл последнюю страницу уголовного дела. Все попытки вызвать подозреваемого на разговор и поймать на противоречиях ни к чему не привели. При всей своей простоте, Харисову хватало мужицкой смекалке, оставаться неуязвимым с скорлупе своей дремучести. Вся его хитрость сводилась к известной формуле – «моя твоя не понимает». Срок задержания подходил к концу. В этот день Карин принял необыкновенное решение.
Вероятно, следователь прокуратуры Владимир Карин был первым в Уфе, кто столь не традиционно использовал фотоаппарат в раскрытии преступления. На другой день Харисов зашел в кабинет и вздрогнул. Накрытый простыней штатив с фотоаппаратом у письменного стола, напоминал мертвеца в саване. Карин объявил подозреваемому, что по уголовному делу назначена экспертиза. Харисов слушал следователя с медно-красным лицом и не спускал глаз со штатива. Для него этот предмет обладал страшной притягательной силой, словно кто-то третий, незримый присутствовал в кабинете. Это мог быть и колхозный сторож, остекленевшие глаза которого он запомнил на всю жизнь.
Со строгим выражением на лице Карин объяснил процедуру предстоящего следственного эксперимента. Могучая спина и длинные сильные руки Харисова напряглись, взгляд стали настороженными. Для убедительности Карин раскрыл учебник криминалистики и показал страницу, объясняя, что в глазахмертвеца отражается убийца. И хотя речь шла о трупе, Харисов уже не был в состоянии разобраться в таких тонкостях. Он глядел на печатные буквы с тем уважением, которому учит жизнь в глухой деревне, где нет телефона, и почта приходит один раз в неделю.
Когда в кабинет зашли оперативники, переодетые в белые халаты, Харисов стал бледным как мел. Теперь это был просто испугавшийся за свою жизнь убийца. Инспектор уголовного розыска Иван Фишер осмотрел зрачки подозреваемого, копируя чей–то профессиональный тон, заключил, что изображение будет проступать частями. Мудреные термины сыпались со всех сторон, ослепительный свет ламп, направленных на Харисова действовал как наркоз. Полированный ящик старомодного фотоаппарата и кусок черного бархата на голове фотографа внесли дополнительный эффект таинственности и напряжения.
Все это будто машина, сверкая единственным оком, холодного объектива, начала медленно надвигаться на подозреваемого. Тревога в глазах Харисова сменилась ужасом, казалось время начало для него обратный отсчет.
- Ты убил сторожа !? – вопрос прозвучал, как хлопок и Фишер положил руку на плечо подозреваемого.
Я!!! – с криком, как ужаленный, подлетел вверх Харисов.
В первую минуту все были охвачены лихорадкой небывалого успеха. Следователь прокуратуры быстро задавал вопросы, у Харисова не было сил, не мужества лгать. Когда убийца назвал место, где спрятал нож, Владимир Кариноблегченно вздохнул.
Недостающее звено, самой важной улики, замкнуло цепь доказательств.
Ирек Муктасаров, из почты Уфимского Журнала
Фото - Фокус. Ко дню Прокуратуры, 12 января
Раздел: Общество | Просмотры: 32420 | Комментарии: 15