Пришли новости о том, что у Фиделя Кастро случился инсульт, и он впал в овощеобразное состояние. По твитеру сразу начали растекаться слезами и соплями о том, что вот, мол, еще одним великим человеком меньше, уходит эпоха, не сдался американцам, мужик с яйцами, и тому подобный бред.

Хочу уточнить. Фидель без СССР — ничто, и это очень хорошо стало ясно после 1991 года, когда Куба окончательно превратилась в третьесортное государство Карибского бассейна. Кастро вместе с Че Геварой свергли диктатора Батисту, заменив его диктатором Фиделем. И режим Кастро ничем не лучше. Куба и по сей день является отсталым туристическим государством в котором голод, репрессии, бедность, коррупция — норма жизни. Этот режим — жёсткий и бесчеловечный. За время правления Фиделя, более полумиллиона кубинцев прошли через концлагеря и камеры пыток, в стране систематически нарушаются права и свободы, любое инакомыслие душится на корню и жестоко карается, десятки тысяч человек были казнены, многие без суда. Режим Кастро бросил в тюрьмы и лагеря в три раза больше политзаключенных, в процентном отношении к численности населения, чем Гитлер и Сталин за то же время. На Кубе было зарегистрированно наибольшее количество политзаключенных и приговоров по политическим делам, когда-либо отмеченных в Западном полушарии. Во времена режима Батисты на Кубе было около 500 политических заключенных, а с приходом Кастро эта цифра достигала до 100 000 человек.

Очень интересно про Кубу написано в «Черной Книге Коммунизма», приведу несколько отрывков:
Военный отдел поддержки производства (UMAP), действовавший с 1964 по 1967 год, первым освоил опыт организации исправительных работ.

Вступившие в строй с ноября 1965 года заведения UMAP представляли собой настоящие концлагеря, где вперемешку содержались религиозные деятели (католические, среди которых находился сегодняшний архиепископ Гаваны монсеньор Хайме Ортега; протестантские; свидетели Иеговы), сутенеры, гомосексуалисты и всякие «потенциально опасные для общества» элементы. Заключенные сами строили свои бараки, в частности в провинции Камагуэй. «Социально опасные лица» подчинялись военной дисциплине, постепенно перераставшей в дурное обращение, недостаточное питание и изоляцию. Желая вырваться из этого ада, заключенные порой сами наносили себе увечья. Некоторые выходили из мест заключения с психическими расстройствами. Одной из главных функций UMAP было «перевоспитание» гомосексуалистов. Еще до создания этого карательного органа многие из них потеряли работу, чаще всего в сфере культуры; Гаванский университет стал ареной антигомосексуалистских «чисток», в порядке вещей было устраивать судилища над гомосексуалистами— публичные и по месту работы. Их вынуждали признать свои «пороки» и отказаться от них — иначе им грозило увольнение, после чего следовало заключение под стражу.

***

Жестокость пенитенциарной системы отразилась не только на уголовниках, но и на политических. Прежде всего это выражалось в допросах, устраиваемых DTI (Departamento Тёспгсо de Investigaciones) — подразделением, уполномоченным вести следствие. DTI использовало методы изоляции и воздействия на психику заключенных: так, одна женщина ужасно боялась насекомых — ее запирали в камере, кишащей тараканами. Применялись в DTI и физические методы давления: заключенных принуждали подниматься по лестнице в обуви, наполненной свинцом, а затем сталкивали их вниз по ступенькам. Издевательства физические сочетались с психическими, с применением психотропных средств: заключенных заставляли принимать тиопентал и другие снотворные препараты, не разрешая при этом спать. В госпитале Масора исключительно с карательными целями, без всяких ограничений проводилось воздействие электрошоком. Тюремщики спускали сторожевых собак, создавали видимость близкой расправы; в карцерах отключали воду и электричество; длительным содержанием в одиночке добивались разложения личности узника.

Ответственность на Кубе считалась коллективной, наказание — тоже. Согласно этой установке применялось еще одно средство давления: близких заключенного подвергали социальным гонениям за политические взгляды их родственника; детей не принимали в университет, а супругов выгоняли с работы.

***

Самую печальную славу приобрела тюрьма Кабана, где были казнены Сори Марин и Каррерас. Даже в 1982 году здесь были расстреляны около ста заключенных. Кабана «специализировалась» на тесных карцерах, прозванных ratoneras (крысиными норами). Эта тюрьма была закрыта в 1985 году.

Однако расправы не кончились, они продолжались в Колумбио, в Бониато — тюрьме для особо опасных преступников с беспримерно жестокими условиями содержания, где десятки политических заключенных умерли от голода. От страха быть изнасилованными уголовниками, некоторые политзаключенные обмазывались испражнениями. Вплоть до наших дней Бониато, знаменитая своими решетчатыми камерами, tapiadas, оставалась тюрьмой для смертников — как политических, так и уголовных. Десятки заключенных погибли там из-за отсутствия медицинской помощи. Свидетельства о необыкновенно суровых условиях пребывания в этой тюрьме оставили поэты Хорхе Вальс, приговоренный к 7340 дням заключения, и Эрнесто Диас Родригес, а также команданте Элой Гутьеррес Менойо.

Кстати, именно в тюрьме, лично Че Гевара распоряжался казнями. Более восьми тысяч человек были расстреляны тут, многие без суда и следствия. Так же известен случай, когда человек был обвинён матерью в убийстве её сына и расстрелян, несмотря на то, что к моменту казни предполагаемый убитый объявился в Гаване живой и здоровый и тщетно пытался предотвратить расстрел.

Во время знаменитого восстания в горах Эскамбрай, которое режим подавлял с помощью танков и вертолетов, Кастро отправил 70 тысяч солдат для проведения операции La Limpia (чистка), во время которой было казнено около 4 тысячи человек, то есть почти 80 процентов захваченных в плен повстанцев.

Кастро всегда, на протяжении всей своей жизни, боролся со своими противниками. Причем боролся жестоко и беспощадно. Жертвами его борьбы стали тысячи невинных людей. Жертвами, это значит — потеряли жизнь. Но те, кто остался жив, до сих пор страдают на Кубе. В стране действует цензура, любое инакомыслие пресекается и жестоко карается. Диссидентов сажают в тюрьмы и выгоняют из страны. Не случайно в тот момент, когда Фидель заявил, что все, кому не нравится его режим, могут убираться вон, то кубинцы бросились в море и поплыли в сторону США на любых подручных средствах. Люди готовы были хоть на доске пересечь залив, только бы выбраться из кубинского «рая».

Конечно, в былые времена бородатый романтический повстанец казался симпатичнее, чем Хрущев или Брежнев, но это же все видимость.

Почему мы должны жалеть этого человека? Он не жалел никого и никогда. Он не заслуживает жалости. Умрет, похоронят, и черт бы с ним. Главное, чтобы подобных ему больше не появлялось.

Митя Алешковский, Эхо Москвы
Оригинал публикации

Связанные темы и персоны

Уфа, РБ, Башкирия, Башкортостан