— Сложилась отвратительная, гнусная картина, когда в основу обвинения, а потом и приговора, кладут заключения экспертов, экспертная ценность которых, как минимум, сомнительна. Считаю их, с точки зрения уголовно-процессуального и гражданского-процессуального закона, лжеучеными.
Он заметил, что в российском судопроизводстве есть научные экспертизы связанные с обладаниями специальных познаний в области науки и ремесла.
— Все экспертизы и исследования связаны с химическими и биологическими исследованиями, и математическим и физическим расчетами. Есть еще физиологические особенности личности: голос, почерк, следы рук и ног. Любая экспертиза – наркотики, кровь, ДТП — везде в основе математика, физика, химия, биология. Все. Главное требование к экспертизе, которое годами наработала практика, заключается в том, что исследование должно быть так описано, что любой человек мог бы понять, что эти выводы носят обоснованный характер. А специалист, проведя аналогичные расчеты с применением тех же методик, должен прийти к аналогичным выводам. Эксперт должен высказаться ясно, понятно, и не двусмысленно. Что мы наблюдаем в заключении лингвистов по любым делам, включая дело Дильмухаметова? Следователь поставил перед экспертом сугубо правовой вопрос: являются ли высказывания автора призывом (к нарушению территориальной целостности — ред.). И дальше пошел полет мысли: в заключениях интерпретации, умозаключения, оценки, рассуждения на грани с абсурдом.
Буркин считает, что в той части где филологи привлекаются экспертами – они не являются экспертами. Их выводы невозможно проверить и прийти к аналогичному результату.
— Посади десять независимых друг от друга филологов – придут к противоположным выводам.
Он заметил, что прочитав заключение эксперта по делу Дильмухаметова нашел там множество пороков: несоответствие выводов исследовательской части.
— Назначение и применение в качестве доказательств заключений является антинаучным, — говорит юрист, – они противоречат уголовно-процессуальному закону. Они не могут соответствовать требованиям закона. Они разрешают сугубо правовые вопросы, что не допустимо. Привлечение специалистов для постановки правовых вопросов – запрещено. И арбитражные суды массово отказывают в назначении экспертиз – и это правильно. Это вопрос правовой. Но мы прекрасно понимаем, что назначаются экспертизы с определенной целью. Если бы суды их не принимали, то и не назначались и не проводились.
Перспективу суда над Дильмухаметовым Буркин назвал «не очень хорошей» и предрек, что процесс, скорее всего, будет закрытым.
— Не стоит легемитизировать экспертов-лингвистов. Многие адвокаты и юристы в процессах начинают оспаривать эти заключения путем опроса других лингвистов, ходатайствуя о повторной экспертизе. Следствие втянуло адвокатуру в игру по своим правилам.
Буркин сослался на вице-президента федеральной адвокатской палаты Генри Резника, который усомнился в выводах экспертов, если смысл исследуемых текстов невозможно понять без «расшифровки» лингвиста.
— Что это за призыв, если его обычный человек не может понять? Если для выяснения смысла текста требуется привлечь экспертов, то как их другой человек может понять: отделить противоправное от непротивоправного? Нарушается одно из главных требований уголовного закона – определённость.
Описание преступления должно быть ясным, четким и недвусмысленным. Это формальная определённость уголовного закона. А если для выяснения отсутствия или наличия состава преступления требуются сложные лингвистические экспертизы с приведением сложных непонятных терминологий, о чем тогда говорить…
Виталий Буркин, Эхо Москвы
Оригинал публикации
Виталий Буркин: «Что это за призыв, если его обычный человек не может понять?»
Раздел: Политика | Просмотры: 20502 | Комментарии: 18