Москва умеет удивлять. Москва говорит одно и делает другое. Москва вторгается в соседние страны и разрывает отношения со вчерашними друзьями.
Есть в России что-то, что противится спокойному и устойчивому развитию, как экономическому, так и политическому.
Иностранные наблюдатели России и сами россияне гадают о причинах такого поведения. Те, кто поддерживает Кремль (или «понимают» его — по-немецки их называют Russlandversteher), говорят: что бы это ни было — доктрина, вера или система ценностей, — это сила, с которой надо считаться. Другие говорят: что бы это ни было — идея этнического превосходства русских, экспансионистская политическая повестка дня или коррупция, — это темная сила, которую надо локализовать и нейтрализовать. Проблема в том, что трудно сказать, что движет Кремлем — рационализм или идеология.
Реалисты против идеологов
Если бы Москвой управляли хладнокровные реалисты, они не аннексировали бы чуть территории соседней страны. У России одна из самых длинных сухопутных границ в мире (длиннее — только у Китая), и есть капризные и норовистые игроки, государственные и негосударственные, у этих границ.
Зачем создавать такой опасный прецедент на своем же заднем дворе?
Если бы Москвой управляли страстные идеологи, они не ограничились бы аннексией одного полуострова. Если бы кто-то верил в идею «русского мира», подозрительно напоминающую немецкую концепцию «народа» (Volk), Россия вторглась бы в Северный Казахстан, в страны Балтии и куда угодно еще, где найдутся сколько-нибудь заметные русскоязычные меньшинства. Кремль не сделал ничего такого и, по сути, бросил разговоры о «русском мире».
Предположительно, Николай Патрушев, секретарь Совета Безопасности и, по слухам, человек, пользующийся большим влиянием в Кремле, недавно воскресил идею о том, что русские и украинцы — «один народ», то есть ein Volk. «В России и на Украине проживает один народ, который в настоящее время разделен, — сказал он. — В конечном итоге нормальные отношения между нашими странами обязательно восстановятся». Похоже, фраза об «одном народе» не вызвала ни особого волнения среди украинцев, ни даже осуждения. Она давно уже стала привычным раздражителем, и заявления Патрушева могут лишь еще больше отдалить украинцев от России.
Но чаще в Кремле не повторяют фразу об «одном народе», а избегают риторики «русского мира». Более того, Кремль активно борется с националистическими движениями в стране. «Под крики про "русский мир" Кремль разгромил все русское национальное движение», — сказал в январском интервью известный националистический лидер Дмитрий Демушкин.
Даже если Кремль просто воспользовался идеей этнической солидарности для консолидации поддержки внутри страны, его манипулятивный подход уже дал обратный эффект. Это повредило другому проекту, который считался стратегическим, — Евразийскому союзу. Можно сказать, что доверие между Россией с одной стороны и ее союзниками — Казахстаном, Арменией, Киргизией и даже Белоруссией — фатально подорвано. Евразийский союз — производное реалистического мышления, а этническая солидарность — идеологического.
Стратеги против тактиков
На протяжении многих лет Турция была союзником России и ключевым партнером в ее больших энергетических проектах. Но когда турецкая ракета сбила российский военный самолет на сирийской границе, отношения испортились настолько, что стали деструктивными для обеих экономик. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, которого представляли как друга в противовес лживому Западу, сам стал «лжецом» и пособником НАТО.
Год назад Турция была пятым по объему торговли партнером России. Сейчас перспективы турецкого бизнеса в России неясны, поскольку Москва продолжает ужесточать санкции. Некоторые секторы, такие, как туризм и сельскохозяйственный импорт, полностью под запретом, с остальными появились сложности. Скоро санкции коснутся и строительства. В 2014 году турецкие компании занимали 35% российского строительного рынка. В 2015 году их доля стала уменьшаться, а сейчас стремится к нулю.
Если отношения с Турцией были стратегическими, зачем было ломать их так, как будто никакой стратегии никогда не существовало? Эти отношения явно были результатом реалистического мышления. Был ли их распад результатом мышления идеологического? Эти две концепции явно стоят на пути друг у друга. И опять же, все-таки рационально поведение Москвы или же продиктовано идеологией?
Война с Украиной и разрыв отношений с Турцией — лишь два самых недавних и самых известных примера российских противоречий. Было много случаев, когда Москва официально заявляла о приоритете внутреннего экономического развития, но коррумпированные российские службы безопасности — главная помеха для многих бизнесов — никогда и никем не сдерживались. Внутренняя экономическая политика не служит ни целям развития страны, ни даже устойчивому личному обогащению.
Российский центр
Снова и снова возникает вопрос: в конечном счете политические решения России продиктованы рациональными или иррациональными мотивами?
Следует ли Кремль постоянной идеологии, которую надо понять, или же он попросту коррумпирован и, следовательно, не думает о высоких идеях?
Свидетельства, как мы видим, противоречивы.
Мой личный ответ на этот вечный вопрос заключается в том, что именно противоречие между реализмом и идеологией присуще российской политической системе. Хотя в России множество коррумпированных чиновников, коррупция — не главный двигатель Москвы. Хотя в правящих группировках много убежденных националистов, национализм — тоже не главный двигатель. То же самое — со стратегическим и тактическим мышлением, с либеральными и государственническими тенденциями во внутренней экономической политике, с реализмом и экспансионизмом во внешней политике.
Причина этой глубоко укорененной нерешительности — тот факт, что Москва явно неспособна сделать окончательный выбор ни в одном из этих случаев.
Когда баланс слишком смещается к одной из двух крайностей, Москва начинает чувствовать себя неуверенно. Она боится дать слишком много власти коррумпированным чиновникам, хотя все они дружат с лидером. Но дать много власти честным рыночным игрокам, потому что их слишком мало и потому что они станут враждовать с теми самыми коррумпированными чиновниками — добрыми друзьями лидера.
Страшно дать слишком много влияния автономным институтам, в том числе институту выборов, потому что все может выскользнуть из-под контроля.
Избавиться от выборов совсем было бы крайностью, но и позволить сместить действующего представителя власти с помощью выборов — тоже крайность.
Система продолжает оставаться неустойчивой, но сделать ее устойчивой (или заморозить, что точнее) — первая заповедь кремлевской веры.
В России чувство неустойчивости, о котором однажды написал Джордж Кеннан, привело к появлению своего рода «политического центра». Крайние силы на российской политической сцене — это не партии правого и левого крыла, даже не консерваторы и либералы. В одном из крайних лагерей коррумпированные циники, в другом — представители служб безопасности, экономисты и демагоги с советской закалкой. Последние — это как раз те, кого в нынешнем Кремле считают «идеалистами». Центр, расположенный между этими двумя крайностями, неизбежно оказывается нерешительным и непродуктивным. Его мышление не стратегическое и не тактическое, не реалистическое и не идеологическое. Он предпочитает развитию в любом направлении замораживание любого развития.
Открытая Россия
Оригинал публикации
Трудолюбов: «Что движет Кремлем — рационализм или идеология?»
Раздел: Общество | Просмотры: 19680 | Комментарии: 34