Он прекрасно знает, что не может добиться успеха в рамках конкурентной системы. Всесторонняя бюрократизация – его спасение. Опираясь на властные полномочия своего учреждения, он будет добиваться выполнения своих решений при помощи полиции. Людвиг фон Мизес, 1944.
60 лет назад выдающийся русский мыслитель профессор Иван Ильин предельно лаконично и откровенно охарактеризовал главные отличительные признаки экономической системы советского государства:
«С самого своего водворения в России коммунистическая власть взялась за отучение русского крестьянина (и русского человека вообще) от личной предприимчивости и частной собственности Произошло невиданное в истории: государственная власть стала насаждать нищету, гасить хозяйственную инициативу народа, воспрещать личную самодеятельность, отнимать у народа веру в честный труд и искоренять в нем волю к самовложению в природу и культуру».
Во-первых, работать как можно меньше, получая как можно большее вознаграждение; и, во-вторых, любой ценой избежать ответственности за неизбежные негативные последствия такого пагубного отношения к труду.
Сознательное уничтожение коммунистами института частной собственности и свободного предпринимательства, а также исторически обусловленный экономически-бытовой большевизм социально отсталой части населения предваряли возникновение уникальной системы принудительного труда, ставшей одним из наиболее значимых последствий коммунистического эксперимента в России.
В 1918–1926 гг. в стране сформировался новый господствующий класс, удерживавший политическую власть и обеспечивавший свое привилегированное положение при помощи диктатуры одной партии и репрессий карательных органов. Этот класс бюрократии Коммунистической партии (к 1930–1932 гг. – примерно 150 тыс. человек), в который входили руководители (секретари) партийных организаций, работники центрального аппарата и органов управления партии, а также руководители карательных органов государственной безопасности, получил название номенклатуры.
После 1928 года дальнейшее удержание власти номенклатурой и ее физическое самосохранение были возможны только при условии создания такой системы производства, в основу которой был бы положен принудительный труд бесправного советского населения.
Сохранение любых иных форм экономических взаимоотношений неизбежно бы укрепляло позиции и влияние в стране свободных предпринимателей.
В конце концов, предприниматели бы вытеснили коммунистов из экономической и политической жизни.
Иван Ильин в этой связи справедливо указывал на ужесточение власти номенклатуры Коммунистической партии, которая «выступила в качестве величайшего государственного капиталиста».
Однако было бы ошибкой рассматривать созданную большевиками сеть лагерей в качестве исключительного примера принудительного труда.
Гораздо более массовой и распространенной его формой стала колхозная система, сформировавшаяся в 1930-е годы и ударившая уже не по части, а по большинству населения Советского Союза.
Попытка массового сопротивления в 1930–1932 была сломлена большевиками при помощи организации искусственного голодомора 1933, жертвами которого пали от 6,5 до 7 млн. человек.
Совершенно очевидно, что число советских крестьян (русских, украинцев, казахов и др.) уничтоженных Сталиным в годы коллективизации в разы превышает число советских евреев уничтоженных нацистами во время оккупации в 1941–1944. Общее число жертв коллективизации, включая умерших раскулаченных крестьян в спецпосёлках в 1930–1940, составляет не менее 8,5–9 млн. человек.
Фактически, колхоз позволял номенклатуре Коммунистической партии безгранично и безнаказанно эксплуатировать крестьянство, контролировать быт сельского населения, его поведение и материальный уровень жизни.
По подсчётам доктора юридических наук Юрия Стецовского за время действия драконовского постановления (до 13 апреля 1959) арестам «за колоски» подверглись не менее 1,5 млн. крестьян (они считались не политическими, а уголовными заключенными), пополнившие ГУЛАГ.
Для повышения материальной зависимости крестьян от колхозов и государства следующим шагом по их закрепощению стало введение в декабре 1932 в СССР внутренних паспортов.
Тем самым они оказались прикреплены к своему колхозу и не могли покинуть его по собственному желанию.
Неудивительно, что колхозах царил произвол со стороны правления и председателей.
Так наметилась возможность перерождения психики крестьянина-собственника в психику потомственного батрака».
Принудительный труд фактически стал реальностью и для городского населения.
Так, в 1940–1956 действовал знаменитый указ Президиума Верховного Совета СССР, бывший еще одним беззаконным актом высшей партийной номенклатуры, «О переходе на восьмичасовой рабочий день и семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений».
В соответствии с настоящим указом, продолжительность рабочего дня увеличивалась с 7 до 8 часов, работник не мог сменить место работы под угрозой тюремного заключения на срок от 2 до 6 месяцев.
Основные выводы
1. Захват власти большевиками в России в октябре 1917 привел к формированию в СССР в 1920-е годы нового господствующего бюрократического класса – номенклатуры Коммунистической партии. Политическая и экономическая власть номенклатуры, превратившейся в привилегированное меньшинство с элитарными условиями быта, могла быть сохранена только при создании системы насилии и рабства, в которую должна была быть вовлечена большая часть трудоспособного населения Советского Союза, а наиболее свободные и независимые его элементы подлежали уничтожению.
2. Формы и характер принудительного труда в лагерях, колхозах и на предприятиях вели не только к снижению производительности труда, но и к нравственной деградации трудоспособного населения, нивелируя способность к самостоятельности, ответственности, инициативности, предприимчивости, хозяйственному творчеству и расчету.
...
5. Большевистская система принудительного труда привела к гибели миллионов людей и ее совокупные жертвы только первого десятилетнего периода (1930–1940) безусловно, превосходят последующие жертвы Холокоста (1941–1945). Создание и функционирование такой системы, миллионные жертвы которой превратились в источник получения внешнеэкономической прибыли для номенклатуры Коммунистической партии, со всем основанием может быть названо еще одной гуманитарной катастрофой ХХ века - геноцидом.
...
7. Не менее пагубным оказалось воздействие системы принуждения на массовое общественное сознание, способствуя формированию на индивидуальном уровне психологии потомственных батраков, трудовые усилия которых принадлежат государству.
CFE
Оригинал публикации
ГУЛАГ и система госпринуждения в СССР
Раздел: История | Просмотры: 13538 | Комментарии: 46