И войны на Украине тоже не было. И мысль о том, что война на Украине (все-таки страшно сказать и сейчас — война с Украиной) возможна, просто не нашла бы себе места в голове. Что-то такое начинало шевелиться уже тогда, конечно, но — на обочине жизни, с краю, в блогах никому не ведомых любителей исторических реконструкций и только изредка — в речах околовластных экспертов из числа пьющих. Две России Тогда я любил смотреть телепрограмму «Вести». Да, разумеется, они и тогда врали, но время научило разбираться в сортах лжи. Мне скорее нравилась страна, о которой рассказывал по вечерам, ну, допустим, Константин Семин — еще только корреспондент, пробующий себя в роли ведущего. Еще не автор памятного фильма «Биохимия предательства», в котором доказывалось, что все недовольные политикой Кремля — прямые наследники генерала Власова.
Это все потом. Россия в телевизоре выглядела почти симпатичной: премьер (а главным был премьер) — строгий, подтянутый и деловой на равных встречался с мировыми лидерами и не рассуждал о перспективах применения ядерного оружия. Президент… А что президент? Тоже казался неплохим парнем. Косил под присмотром премьера кукурузу. Или, освободившись от премьерской опеки, рассуждал о пользе бадминтона. Развивал нанотехнологии (кстати, это не было делом подсудным). Все — не только кукуруза — росло и процветало. Кипели великие стройки — в Сочи и помимо Сочи.
Улыбающиеся люди рассказывали о росте собственного благосостояния и благодарили премьера. Президента, кажется, не благодарили, но ведь и не обижали. И главное — не рассуждали с каменными лицами об утрате Европой истинных ценностей, фашизме, который поднимает голову, и готовности за истинные ценности убивать и умирать. Трудно теперь поверить, но они тогда вовсе, кажется, не хотели убивать и умирать. Они хотели жить
И наклейки «Обама — негр» не лепили на собственные, купленные в кредит автомобили. Как-то мало их тогда занимал Обама и цвет его кожи, и даже его коварные происки. Я думал, глядя в телевизор, что, возможно, стоило бы эмигрировать в телевизионную Россию из России обычной, которая уже потихоньку начинала меняться. В которой уже начинало прорастать все то, что теперь созрело. И вот Россия в телевизоре стала совсем другой: главный теперь президент, и он по-прежнему строгий и подтянутый, но мировые лидеры встречаются с ним редко и неохотно, за равного не признают, вообще опасаются. Из каких-то углов пролезли в студии ток-шоу любители порассуждать о нашей новой миссии: противостоять всему миру, защищая… Да какая разница, что защищая. Они и сами не знают что. Главное — противостоять. И если новость из Госдумы — «сегодня депутаты», значит, следующим словом с вероятностью процентов девяносто будет «запретили». Или — мягкий вариант — «предложили запретить». Если из Европы — про то, как они нам вредят. А уж если из Штатов… Та Россия из довоенного телевизора была, наверное, даже более фальшивой, чем эта, нынешняя Россия из телевизора. Нынешняя — в большем резонансе с окружающей реальностью, которую сам же телевизор и творит. Но та хотя бы не была страшной — ни себе, ни миру. И тяжело не испытывать по ней странную ностальгию. Хочется снова найти ее. Обретенное безвременье В работе журналиста есть свои прелести.
Очень многие люди, о существовании которых вы часто даже и не подозреваете, просто жаждут вас видеть. Они организуют разнообразные, серьезные, смешные и странные мероприятия и спешат вам об этом сообщить. Шлют анонсы и пресс-релизы, даже если вы никогда не оставляли им адреса.
Стараются завлечь. В столице в день таких событий — десятки. Все письма даже мельком просмотреть не успеваешь. А можно ведь собрать их все за неделю. Попытаться прочитать как единый текст. Разглядеть образ страны, который за письмами прячется. Там — совсем другая страна. Та, из довоенных выпусков нестрашных новостей. Нет, реальность телевизионной России, конечно, и здесь прорывается на волю. «Минский процесс глазами Донбасса. Участвуют: Д. Пушилин и В. Дейнего. Место проведения — гостиница The Ritz-Carlton». Но само упоминание помпезного отеля уже смягчает откровенную мрачность темы. И это — единственное за неделю напоминание о том, куда мы на самом деле себя затолкали и с кем теперь имеем дело.
Прочее — легче, веселее, как тогда, когда мир не состоял еще сплошь из врагов Отечества. Даже если на самом деле за событием («ивентом» на языке пиарщиков) маячит все та же хмурая современность, слова не хотят складываться так, чтобы дать вам это почувствовать. «Промышленный форум пройдет под девизом «Курс на стабилизацию!» В программе: выставка «Сделано в России» и пленарное заседание «Программа импортозамещения — от планов к действиям!» Достаточно, оказывается, просто не пожалеть восклицательных знаков, и уже кажется, что речь — не о последствиях санкционной войны с Европой, а о честной попытке поднять собственную экономику. Опять же «стабильность» — слово из того, старого лексикона. Тогда модно было над ним смеяться, но ведь звучит оно куда лучше, чем слово, предположим, «мобилизация».
Приведено в сокращении.
The New Times
Оригинал публикации
Намек на будущее. Хотят ли русские войны?
Раздел: Общество | Просмотры: 43118 | Комментарии: 18